Земною родиною этого истинно небесного человека, о котором Сама Божия Матерь сказала: «Сей – от рода Нашего», был град Курск, милостиво покрываемый чудотворною Ее иконою Знамения, именуемою Коренною.
Под Ее особым попечением возрос до великой высокой святости преподобный Серафим и и удостоился услышать от Нее пресладкое и славное наименование: «Любимиче Мой!».
Телесным же родителем его был благочестивый купец и трудолюбивый строитель Исидор Иванович Мошнин. У него были свои кирпичные заводы, и он занимался постройкой каменных храмов и домов. Для этого дела требуется душа сильная и благоразумная; но Исидор Иванович отличается еще и твердою верою, и истовым благочестием. Еще более украшалась добродетелями мать будущего угодника Божия, истинная раба Господня, Агафия Фотиевна: она отличалась милосердием к бедным; в особенности помогала сиротам-невестам выходить замуж. Но кроме этого она была одарена и глубоким разумом и мужественною душою, — как мы это скоро увидим.
От таковых родителей произросли три ветви: первое дитя Параскева, старший сын Алексей и младший брат его, будущий светильник вселенной — Прохор.
В мире Божием нет ничего случайного; и даже малые, по-видимому, события имеют свой смысл: будущий богоносец, пламенный Серафим, прославленный еще на земле Фаворским светом славы преображения, родился в ночь с 19 на 20 июля, то есть под день славного небошественника, огневидного Илии-пророка, великого ветхозаветного постника и созерцателя славы Божией на Хориве, и собеседника Христу Господу на Фаворе. При крещении младенцу дано было имя Прохора, одного из 70 апостолов и первых дьяконов церкви (Деян. 6, 5), память коего празднуется 23 июля, то есть в девятый день по рождении богоизбранного младенца; по церковному закону полагается нарекать святое имя в восьмой день (Лк. 2, 21); здесь дано на день позднее. При размышлении о сем небесном покровителе святого, диаконе – или «служителе» Христовой Церкви и попечителе о бедных и вдовицах (Деян. 6,1), естественно приходит мысль и о преподобном, который сам назвал себя слугою Божией Матери, и по Ее повелению создал обитель для дивеенских «сирот» — девиц и вдовиц. А как истинный «наставник монахов» и инокинь и всему миру учитель о благодати, святой Серафим достойно получил свое имя, которое значит «начальник хора».
Под таковым покровом Богоматери, пророка Илии и св. Прохора начали возрастать и расцветать добрые задатки, заложенные в младенца по наследству от сильного духом родителя и милосердной матери Агафии (Быт. 5, 3). Наипаче же хранила и воспитывала его благодатная читательница, святая Церковь, к коей он привержен был от чрева матери своей, богомольной родительницы, на единственном попечении которой скоро остался младенец. Отец его, еще в самом расцвете сил, 43 лет от роду неожиданно скончался.
Непостижимы нам пути Божий, но то несомненно истинно, что Господь, «глубиною мудрости человеколюбия вся строяй и полезная всем подаваяй», как поется в тропаре усопшим, призвал к Себе раба Своего в нужное время: угодно ли Ему было, чтобы воспитательницей будущего подвижника была более благочестивая и кроткая мать; или впереди предстояло бы преподобному искушение уклона на практический мирской путь, каким шел строитель-отец; или от последнего можно было ожидать несогласия на иноческий подвиг сына, избранного на то Богом; то — ведомо единому Промыслителю.
Не испытывая судеб Божиих, смиренно взяла трудный крест молодая вдова боголюбивая Агафия[1], не поддавшись малодушию, приняла она на мужественные руки свои трех малолетних сирот, все сложное хозяйство и особенно ответственное дело по постройке храма в честь преп. Сергия и Казанской Божией Матери, которую начал супруг ее в 1752 году и каковая кончилась под се непосредственным надзором. Все это время Прохор был неотлучен от любящей и любимой матери, свято чтимой им до гроба; так что можно сказать, что вес детство и юность преподобного прошли под ее влиянием и под знаком богоугодного храмоздательства, которое само по себе привлекало чистую душу по от земли на небо; «дом Божий» становился для него родною обителью. И после мы услышим от угодника Божия, что ему не хотелось бы вовсе уходить из храма, от богослужения.
К началу этого времени относится первое чудо, совершившееся над святым семилетним отроком[2]. Наблюдая за постройкою колокольни, Агафия поднялась на самый верх. Прохор же отставал от нее. И вдруг, неосторожно подойдя к краю, он с огромной высоты упал на землю. В ужасе стремглав сбежала мать вниз, ожидая видеть сына бездыханным. Но, к ее большому изумлению, он стоял прямо на ногах, совершено здоров и нисколько невредим, точно опущенный на ангельских крыльях! Так чудесно хранила благодать Божия Своего избранника, по слову псалмопевца: «Ангелам своим заповедает о тебе охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею». (90, 11-12). А впоследствии та же сила Божия будет поднимать его над землею.
Достойное примечания, что окончание постройки храма совпало с изменением судьбы Прохора: в 1777 г. Агафия сдала церковь; в следующем же 1778 г. она отдает сына своего на служение Богу; и он придет в Саровскую обитель ко всенощному бдению под праздник Введения во храм Богородицы. А через 125 лет и той самой церкви, около коей прошли первые годы святого, пристроен придел во имя его самого. Дивны дела Божии.
Скоро последовало и второе чудо над «избранником Божией Матери». Когда ему было 19 лет Прохор заболел: мать его не надеялась даже на выздоровление, но сын рассказал ей, что увидел сон: ему явилась Божия Матерь и обещала посетить и исцелить его от болезни. Много лет спустя преподобный удостоился явного необычайнейшего лицезрения Божией Матери и святых, после которого он скажет бывшей с ним сомолитвеннице:
— Вот, матушка, какой благодати сподобил Господь нас, убогих. Миг таким образом уже двенадцать раз было явление! Вот какой радости достигли! Есть нам, почему веру и надежду иметь ко Господу! Побеждай врага — диавола… Призывай на помощь Господа, и Матерь Божию, и святых. И меня, убогого, поминай.
Молилась ли мать, призывал ли Царицу небесную и сам отрок; но случилось тогда следующее. По городу несли чудотворную икону Коренной Божией Матери. Крестный ход шел по Сергиевской улице, где они жили. Вдруг разразился сильный дождь. Для сокращения пути икону понесли чрез проходной двор Мошниных. Мать быстро подняла больное дитя и вынесла его к Божией Матери. Так Царица небесная исполнила свое обещание, мальчик вскоре совершенно выздоровел и с усердием отдался обучению.
По природе своей он одарен был исключительными способностями светлого ума, сильной памяти, сердечной впечатлительности, которые сохранились до самой смерти; поэтому за что бы ни брался, он все усваивал быстро и прочно. Так было и с грамотой. По мудрому и благочестивому обычаю старых времен, обучение начиналось с часослова и святых псалмов царя Давида; а потом переходило к Библии, житиям святых и другим духовным книгам, питая знаниями ум, а благочестием — сердце. Прохор весьма скоро научился книжному искусству и все свое свободное от молитвы и занятий время отдавал чтению. С самого детства он сделался серьезным. Как и многие иные святые, отрок чуждается обычных детских забав и игр и ищет себе товарищей, подобных по духу. Из них пять его друзей определят себя на иночество: двое из них уйдут с ним вместе в Саров, а двое других — в иные монастыри; и лишь один останется в миру, да и то потому, что на его попечении останутся, по смерти родителей, пять братьев и три сестры. Вот среди какой семьи и содружества «преуспевал в благодати у Бога и человеков» (Лк. 2, 52) будущий светильник не только православной Церкви, но и всего мира.
Между прочим, благотворное и святое влияние на юного Прохора имел один «раб Божий», некий Христа ради юродивый, подвизавшийся в то время в Курске. Имя его не сохранилось в памяти истории… Много их, таких, рассеяно было прежде по лицу святой Руси… И великое дело незаметно творили они, отвлекая мир от привязанностей земных и лучше всяких книг научая Евангельскому мироотречению, христоподобному смирению, мученическому терпению всяких лишений; предсказывая будущее; утешая страждущих, а иногда и обличая окаменелые души грешных людей.
Один такой «Божий человек» встретил Агафию, когда она шла по городу с обоими сыновьями. Обратив внимание на Прохора, юродивый сказал матери:
— Блаженная ты, вдовица, что у тебя такое детище, которое со временем будет крепким предстателем перед Святой Троицею и горячим молитвенником за весь мир!
С той поры он полюбил отрока и в дальнейшей жизни благотворно действовал на него; Прохор же, как сухая земля — дождь, впитывал в себя все святое и доброе от раба Божия. Благочестивая и православно настроенная мать могла всему этому лишь радоваться и идти навстречу.
Правда, дела ее требовали помощи и младшего сына: кроме кирпичного завода и постройки храма у них была еще своя лавка в городе. Преподобный впоследствии рассказывал: «Я — родом из курских купцов; и когда не был в монастыре, мы, бывало, торговали таким товаром, который больше нужен был крестьянам: дуги, шлеи, железо, веревки, ремни и т. п.».
Юный Прохор не отказывался и от этих трудов; но сердце его было уже отдано Богу. Однако он сначала старался совместить и то и другое: рано, зимой еще до света, спешил он в храм к заутрене; а потом отдавал день занятиям по торговле. Но чем дальше шло время, тем больше убеждался святой юноша, как трудно совместить всецелую любовь к Богу с служением миру. «Невозможно, — поучал он после, — всецело и спокойно погружаться в созерцание Бога, поучаться в законе Его и все душою возноситься к нему в пламенной молитве, оставаясь среди неумолчного шума страстей, воюющих в мире». И потому у него давно затеплилась душа об уединенной тихой обители, где бы он мог всецело отдаться духовной жизни и пламенной, серафимской любви к Богу. Сверстники, с которыми он делился своими мыслями, поддерживали его в этих стремлениях. Книги указывали путь. Окружающие примеры увлекали: в это время многие куряне спасались уже по близким и дальним монастырям; не один уже из них дошел и до дремучих Саровских лесов, увлекая туда сердца ищущих безмолвия и строгой иноческой жизни. Между ними особо выделялся благочестием о. Пахомий, из курских купцов Леоновых.
Благочестивая Агафия давно заметила эти святые устремления и не противодействовалаим. Как ни любила мать своего сына, она не могла забыть и чудес Божиих над ним; не могла не видеть и необычное его усердие к молитве, любовь к уединению от мира и равнодушие к земным делам; и сердце ее давно уже готовилось к жертве. Потому, когда Прохор дошел до зрелого юношества и открыл свои заветные думы любимой матери, она не удивилась этому, а с кротостью приняла и этот крест, усмотрев в нем святую волю Божию: святая мать добровольно соглашается отдать сына Богу. Тогда преподобный юноша хлопочет об увольнительном свидетельстве от Курского общества для поступления в монашество и, как свободная птица, решается сначала отправиться в Киево-Печерскую обитель вместе с пятью своими единомышленниками.
Происходит трогательно-умилительное прощание его с родными. Сначала, по благочестивому обычаю, молчаливо посидели. Потом святой юноша встает и кланяется родимой матери в ноги, прося у нее благословение на иночество. Обливаясь слезами, мать прежде всего дала сыну приложиться к иконам Спасителя и Божией Матери, а потом благословила его на крестный путь большим медным крестом. И это благословение преподобный всегда носил открыто на груди до самой смерти. С ним и скончался.
Оставив тихий родительский кров и родной Курск, шестеро богомольцев задумчиво направили стопы свои к колыбели русской земли, богоспасаемому Киеву…
Почти восемь веков тому назад туда же, из того же Курска, тайно убежал другой великий подвижник, «железный» Феодосий Печерский, «общего жития начальник». Но то было вопреки воле одной матери; а ныне – по благословению другой.
Что ждет впереди чистые души, горящие святою любовью? Бог весть… но cейчас они «благую часть избрали» (Лк. 10, 42).
* * *
ПРИМЕЧАНИЕ. По установившемуся, общепринятому исчислению времени событий из жизни лиши преподобного Серафима, рождение его относится обычно к 1759 году.
Но по справкам, добытым в Курской Духовной Консистории ко времени открытия мощей Св. Угодника, оказывается, что этот год, как и некоторые другие даты, подлежит еще пересмотру. Прежде всего по метрическим книгам оказалось, что отец преподобного, Исидор Иванович Moшнин, скончался 10 мая 1760 года, 43 лет от роду, — а не в 1762 году, на третий год по рождении Прохора, как писалось доселе во всех житиях.
Затем, мать его, Агафия Фотиевна, почила блаженным сном не во время его послушничества, а несравненно позже, в 1800 году, 29 февраля. Следовательно, будучи в Курске за сборами на храм между 1784 и 1786 годами. Прохор, если был у брата Алексия, то, без сомнения, видел и мать свою; обычно же доселе писалось, что он уже не застал ее в живых и поклонился лишь ее могиле.
Но более важный вопрос о годе рождения его самого. В исповедных записях Ильинской Пгркпп. куда была приписана семья Мошниных, за 1762 год прописаны, как имеющие быть у Св. Причащения: Агафия Мошнина и дети ее: Алексий 11 лет и Прасковья 14 лет. О Прохоре же здесь не упомянуто: можно бы думать, что ему тогда было всего лишь три года и он не мог еще исповедоваться. Но, к удивлению, за 1768 год, в тех же исповедальных записях помечено: «Вдова Агафия 50 лет; дети ее: Алексий 17 лет, Прохор 14 лет, Прасковья — 19 лет. Если это точно, то Прохор родился не в 1759 году, а в 1754 году, то есть на 5 лет ранее; и в 1760 году по смерти отца ему был шестой год, а не три. Следовательно, в 1762 году ему было семь лет; хотя по обычаю дети 7 лет уже бывают у исповеди, но ему лишь шел восьмой и исповедь была еще впереди.
Может быть, цифры исповедальных записей не точны? Это естественно: записывали без особой осторожности, по заявлениям исповедников. Есть основания сомневаться: Агафия умерла в 1800 году, 72 лет, как записано о ней. В таком случае ей и 1768 году было 40 лет, а не 50, как написано. Или же она умерла 82 лет, что менее вероятно. Но зато другие данные 1768 года и 1762 года — об Алексии и Прасковье совпадают (у Прасковьи и разница н один год не важна в зависимости от месяца рождения). И в таком случае есть весьма большое основание предполагать, что Прохор родился на 5 лет ранее обычно принимаемого срока; и тогда все данные его жизни — от богомолья в Киеве до смерти — передвигаются на 5 лет возраста его.
Дальнейшая история должна расследовать этот вопрос.
[1] Если она умерла в 1800 г. 72 лет, то ей в 1760 г. было лишь 32 года; Прасковье — дочери — 12 лет, следовательно, она вышла замуж 19 лот и прожила с ним всего лишь 13 лет.
[2] Если годом рождения его по-прежнему считать 1759 г.; а если 1754-й, то ему тогда было уже около 12 лет.
