Христианское вероучение о войне и воинской службе

Священное Писание о войне и воинах

Существенным элементом современного военного строительства должно стать возрождение в Вооруженных Силах России славных русских боевых традиций, основанных на высокой духовности, идеалах верности, жертвенности, мужества и отваги.

Митрополит Иоанн (Снычев, † 1995)

Ныне, в период реформирования современной российской армии, в среде военных часто сталкиваются полярные точки зрения: кто-то полностью отрицает возможность любого взаимодействия служителей Русской Православной Церкви и защитников Отечества, а кто-то чуть ли уже не готовит штатные расписания частей и соединений с учетом военных священников. Очевидно, так уж устроен наш славянский характер: мы нередко впадаем в крайность, во многом сомневаясь, но многое и беря на веру… Однако невозможно отрицать, что церковные Таинства были притягательными для нас во все времена. Участие Божественного Промысла в судьбах человечества и отдельных личностей — вечная тема художественного творчества, философских споров, обывательских разговоров.

Что же говорит Священное Писание о войне и воинах? Чем объяснить то, что с распространением христианского вероучения не прекратилось взаимное истребление народов и не воцарился на земле вечный мир? Как примирить войну и военную службу с учением Христа о Едином Боге для всех людей, требующим от Своих последователей любви даже к врагам, воспрещающим месть за несправедливость? Как объяснить это кажущееся несоответствие?

 Некоторые мыслители и художники прошлого предлагали свои пути к установлению мира. Так, английский историк Г. Т. Бокль считал главным и естественным условием мира распространение просвещения. Стремился разрешить этот вопрос в своем литературном творчестве русский писатель В. М. Гаршин. Художник В. В. Верещагин на живописных полотнах раскрывал оборотную сторону войны: страдания, смерть… Социалисты препятствовали организационным мероприятиям своих правительств по подготовке и ведению военных действий. Наконец, были и те, кто, выступая против войны, создавали секты, членам которых запрещалось ношение оружия. Таковы были секты мормонов, штундистов, квакеров, генгутеров, духоборов.

 Вопрос об отношении Православной Церкви, благословляющей воинов на брань, на войну, послужил одной из причин публичного отречения от Православия русского писателя-философа XIX-XX века графа Л. Н. Толстого. Один из идеологов религиозно-этического учения Л. Н. Толстого, толстовства, И. М. Трегубов, указывал: «Конец православно-самодержавному деспотизму наступил бы сейчас, если бы все те миллионы русских людей, которые не верят уже в Православие, и все те, которые считают военную службу грехом или просто дурным делом, решились бы сейчас открыто, дружно и одновременно отказаться от Православия и военной службы».

 Однако Православная Церковь весьма далека в своем отношении к войне от прямолинейной толстовской односторонности.

На протяжении истории Церкви одни христианские богословы и философы утверждали, что война есть убийство, которое запрещается Богом, ссылаясь на Божию заповедь: «Не убий» (Исх. 20, 13); что христиане не должны воевать ни против какого народа, так как через Иисуса Христа они стали детьми мира; что не подобает одновременно служить Христу и диаволу, что не может одна душа служить двум господам. Этих воззрений придерживались христианские богословы II-III веков Тертуллиан и Ориген, христианский писатель и ритор III-IV веков Лактанций. Другие, наоборот, считали, что смерть врагов на войне не является убийством. Это видно, например, из 13-го правила одного из отцов Церкви — святителя Василия Великого, архиепископа Каппадокийского (IV век).

 Причина такого различия во взглядах на войну у представителей Церкви заключалась в том, что одни из них имели в виду войны несправедливые, в то время как другие (считавшие войну законной) подразумевали войны справедливые — войны с целью защиты правого дела, защиты от насилия и зла.

 Выдающийся богослов митрополит Московский Филарет (Дроздов, † 1867) поучал: «Бог любит добродушный мир и Бог благословляет праведную войну. На земле всегда есть немирные люди, посему нельзя наслаждаться миром без помощи военной… Не страшись опасности, подвизаясь за правду: лучше умереть за нее, нежели пережить ее. Искупи кровью для потомков те блага, которые купили для тебя предки. Уклоняясь от смерти за честь веры и за свободу Отечества, ты умрешь преступником или рабом: умри за веру и Отечество, — ты на небе приемлешь жизнь и венец!».

 Война как обычное явление, как одна из форм жизни с древности имела опору в религиозных воззрениях многих народов. В Ветхом Завете говорится о том, что еврейский богоизбранный народ вел частые войны с соседними народами. В книге Екклесиаста сказано: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом… время убивать, и время врачевать; время разрушать и время строить; время войне, и время миру» (Еккл. 3, 1, 3, 8). По закону Моисея каждый израильтянин, исключая левитов, должен был носить оружие (Числ. 1, 3, 49, 50; 2, 33; 26, 2). Очевидно, войны считались необходимыми и справедливыми. Потому невозможно говорить о запрещении войны и военной службы ветхозаветным учением.

 Определенное внимание вопросам насилия уделяет и новозаветное учение. С одной стороны, Новый Завет не проповедует своим последователям ничего воинственного, напротив, им внушается терпение, смирение, самоотречение. Не противься злому, — говорит Христос. — Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую… (Мф. 5, 39). Однако надо заметить, что речь здесь идет лишь о сравнительно легких формах насилия, которым не следует сопротивляться. Этими словами Христос вовсе не запрещает человеку сопротивления преступнику, который ему явно грозит убийством. Спаситель повелел Апостолу Петру вложить меч свой в ножны: Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут (Мф. 26, 52). Очевидно, данные слова обозначают лишь грозное предостережение всякому, поднимающему меч на другого.

 Если даже считать, что христианин должен довести свою уступчивость до того, чтобы не сопротивляться злодею и в такой экстремальной ситуации, когда ему самому грозит большое нравственное зло или убийство, — это не запрещает ему оказывать помощь другим.

 Христианское вероучение не осуждает безусловно и прямо войну как одну из форм жизни человека. Нет никакого безусловного и прямого запрещения христианину употреблять меч в земной жизни. Христос говорит: Не думайте, что Я пришел принести мир на землю: не мир пришел Я принести, но меч (Мф. 10, 34) и на прощальной Вечери: Но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму: а у кого нет, продай одежду свою и купи меч. Они сказали: Господи! Вот здесь два меча. Он сказал им: довольно (Лк. 22, 36-38).

 Из приведенных слов Спасителя следует вполне соответствующий априорному отношению христианства к войне и военной службе вывод, что христианство, не предписывая войну своим последователям, прямо и безусловно ее не запрещает. Более того, Христос и апостолы подтверждают признание Ветхим Заветом войны в некоторых случаях неизбежной и законной.

 Таким образом, считать войну недопустимой никогда и ни в каком случае, ссылаясь на заповедь не убий, нельзя, поскольку такое отрицание будет противоречить Священному Писанию. Бог дал Моисею не только заповедь не убий. Он дал ему также и наставление о том, как вести войну, чтобы врагов победить (См.: Исх. 21; 22). И согласно христианскому учению, христианин, защищая одних, вынужден воевать с другими: во имя защиты правды и добра, защиты ближних он может нарушить мир.

 Однако и такие войны, вытекающие даже из идеальных побуждений, христианство считает несчастьем, бедствием. При этом грех за человеческие страдания возлагается прежде всего на тех, кто развязывает войну, — на честолюбивых политиков, неудачливых дипломатов, жаждущих наживы собственников, а не на воинов, жертвующих на полях сражений собственной жизнью за чужие ошибки и преступления. Они, по учению Церкви, совершают подвиг жертвенной любви в защиту Отечества, а не убийство. Согласно христианскому учению, совершающееся при убийстве зло заключается не в самом действии, следствием которого является лишение человека жизни, а во внутренней, нравственной причине этого действия — в злой воле его субъекта. А на войне, согласно Священному Писанию, убийство врагов не составляет ее сущности, не является ее целью. Оно — лишь неизбежное следствие. Если цели войны можно достичь без кровопролития, то к нему, согласно христианскому учению, не следует прибегать. Также и неприятеля, положившего оружие, не следует убивать. Сущность христианства состоит в действенной, жертвенной любви к Богу и ближним, согласно поучению Спасителя: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13).

 Именно эти слова Священного Писания, заключающие в себе смысл самоотречения, легли в основу солдатской заповеди, сформулированной видным военным теоретиком второй половины XIX века, представителем русского воинства генералом М. И. Драгомировым: «Не думай о себе, думай о товарищах: товарищи о тебе подумают. Сам погибай, а товарища выручай». (См.: Драгомиров М. И. Избранные труды: Вопросы воспитания и обучения войск. М., 1956. С. 43.)

Согласно христианскому вероучению, течением дел человеческих управляет Промысл Божий. В Священном Писании сказано: Они надеются на оружие и на отважность, а мы надеемся на Всемогущего Бога, который одним мановением может ниспровергнуть и идущих на нас и весь мир (2 Мак. 8, 18).

 Внушая воинам смелость и мужество, слово Божие учит: Совершенная любовь изгоняет страх… боящийся не совершен в любви (1 Ин. 4, 18). Впрочем, по учению Церкви, существует чувство, также именуемое страхом, которое не только не противодействует воинской доблести, но даже способствует ей: это страх Господень, называемый в слове Божием началом мудрости (Притч. 1, 7). По учению Церкви, страх Господень — светлое чувство, соединение сердечной любви, глубокого благоговения перед Господом и сыновней покорности Его воле. Утвердившись в чувстве страха Господня, воин не должен бояться ничего — ни трудов, ни опасностей, ни страданий, ни самой смерти на поле брани. Ничто не может придать столько мужества верующему воину, как сознание того, что на лишение жизни его благословляет сам Бог и что героической смертью он может искупить все прегрешения своей жизни.

 По словам Апостола Павла, древние пророки верою побеждали царства, творили правду. Получали обетования… угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи. Были крепки на войне, прогоняли полки чужих (Евр. 11, 33-34).

 В глазах Апостола военные подвиги — не греховные и Богу неугодные действия, а, напротив, дела веры, на совершение которых Господь Сам давал силу людям, уповавшим на Него и посвящавшим имени Его свои победы.

 Правитель государства, чтобы защитить своих подданных от покушений злонамеренных лиц, нуждается в войске. Он, по словам Апостола Павла, носит меч как Божий слуга, отмститель, в наказание делающему злое (Рим. 13, 4). Однако Церковь внушает воинам дух милосердия к побежденному и обезоруженному неприятелю, основываясь на Священном Писании, где сказано: Не радуйся, когда упадет враг твой, и да не веселится сердце твое, когда он споткнется. Иначе увидит Господь, и неугодно будет это в очах Его… (Притч. 24, 17-18). Согласно учению Церкви, военное звание праведно и учреждено Богом. Священное Писание повествует нам о том, что римский сотенный начальник по имени Корнилий в числе других язычников получил дар Духа Святого, в чем ему военное звание нисколько не помешало. Он был первым язычником, который удостоился вступления в христианскую общину, при этом Апостол Петр не запретил ему остаться в военном звании (Деян. 10).

 В Евангелии нет порицания воинскому званию, что непременно было бы, если бы воинская служба противоречила нравственному достоинству христианина.

По слову Священного Писания, войны не прекратятся до Второго Пришествия Христа, когда Он очистит землю от всякого зла (Откр. 19), которое есть причина войн, голода, болезней и всех бедствий. Бедствия — это наказание, посылаемое Богом для исправления людей и для утверждения в их душах благочестия, ибо Господь Бог — человеколюбивый и милосердый… прощающий вину и преступление и грех, но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвертого рода (Исх. 34, 6-7). Выход же из ужасов войн к спасению народа — в христианской жизни.

 Слово «воин» — высокое слово в церковном языке. Об уважении Православной Церкви к воинству свидетельствует и то, что, когда за богослужением поминаются живые и усопшие, из всех мирян только к именам военнослужащих прилагается их звание — воин. За каждым своим богослужением Русская Православная Церковь молится о властях и воинстве своей державы. Смысл такого литургического внимания к защитникам Отечества и властям предержащим состоит в том, что от них в большей степени, чем от кого-либо другого, зависит судьба народа и государства, судьба людей, наконец, сам священный и драгоценный дар — человеческая жизнь. Церковь ежедневно возносит молитвы об упокоении душ всех на поле брани живот свой положивших.

 Во время войн Русская Православная Церковь усугубляла молитвы о даровании побед русскому воинству и сопровождала их коленопреклонением, как в знак покаяния за грехи, которые привели к брани, так и ходатайства о Божией помощи. Само название «христолюбивое», данное русскому воинству, объясняло смысл его служения. С давних времен существовала связь между Церковью и воинством. Подвижники Русской Православной Церкви оказывали духовное содействие воинам в деле оберегания Православия и сохранения целостности государства. В словах «христолюбивое воинство» заключен глубокий смысл, это свидетельство христианского воспитания русского народа, и недаром в дни скорби и в дни великих побед на Руси призывали: «Звоните во все колокола!»

 Русская Православная Церковь благословляла воинов на ратную службу как в мирное, так и в военное время. Церковное благословение ободряло воинов. Священник благословлял воина, которого провожали на ратный подвиг жена, сестра, дети… Так был воспитан русский народ.

 Доброе и чистое сердце — главнейшая добродетель, открывающая безграничные горизонты бытия, придающая жизни человека высший смысл. Церковь, воспитывающая подданных в таком духе, безусловно, является опорой власти, пекущейся о благоденствии Отечества.

 В предисловии к сборнику «Великая Россия» В. И. Рябушинский писал: «Есть целые стороны и области культуры, особенно волевой, а также моральной и физической, развитию которых служит атмосфера армии. Воля, решительность, самоотвержение, физическое здоровье, особенно же гармония ума и воли — вот что делает хорошего воина. Когда какой-нибудь народ начинает разлагаться, то материальная и умственная культура его еще может держаться столетиями, — первыми начинают шататься волевые и моральные устои. Это сейчас же отражается на армии — и она быстро начинает портиться — у помирающих народов всегда дрянное войско. В свою очередь, упадок военного дела в стране — грозный признак: часто это начало конца. Но развитие одной моральной культуры храбрости, самоотвержения, честности, без материальной и умственной, военного могущества не создает; для этого требуется гармоничное развитие культуры вообще, во всей ее целости и совокупности. Поэтому подъем военной мощи России неразрывно связан с ее общим культурным процветанием». Сказано в начале века — а словно о дне сегодняшнем.

 Подполковник А. БАЙДУКОВ,

кандидат исторических наук, профессор Академии военных наук

 Журнал московской патриархии, 1999г., N8